Невероятные сделки и нереальные возможности: секретный язык мошенничества

ПОДРОБНЕЕ О КНИГЕ

Накануне Рождества, вечером 22 декабря 2008 года, Рене-Тьерри Магон де ля Виллюше сообщил уборщикам своего офиса на Мэдисон-авеню о том, что собирается работать допоздна, и попросил их закончить уборку до семи часов вечера. Сотрудники были вынуждены подчиниться. Придя на работу на следующее утро, они обнаружили, что дверь офиса заперта. Когда они наконец проникли в офис, их взору предстала следующая картина. Мертвый де ля Виллюше сидел за своим столом, перед ним лежала упаковка снотворного, а в мусорное ведро стекала кровь из раны на запястье, которую он нанес себе офисным резаком для бумаг.

Де ля Виллюше был одним из основателей Access International Advisors, известной инвестиционной компании, специализировавшейся на работе с хеджевыми фондами и обслуживавшей многих богатых и влиятельных аристократов Европы. По некоторым данным, AIA доверила $1,4 миллиарда известному манхэттенскому управляющему фондами, бывшему председателю совета директоров NASDAQ и знаменитому филантропу Бернарду Мэдоффу, который вскоре после этого был арестован за величайшее мошенничество в истории инвестирования¹.

В письме своему брату, Бертрану, де ля Виллюше признался, что, шокированный действиями Мэдоффа, он чувствовал личную ответственность за потери клиентов своей компании. Как сказал Бертран газете The New York Times: «Он чувствовал свою вину и ответственность за происшедшее. Финансовый мир давно отверг эти архаизмы; люди не терпят обвинений, даже справедливых, в свой адрес».

В популярных фильмах вроде «Аферы» или «Одиннадцати друзей Оушена»² главный герой предстает в образе симпатичного изгоя, некоего Робин Гуда, который побеждает своих вороватых врагов-толстосумов за счет комбинации лихого обаяния, дара речи и немалой толики удачи, подкрепленной голливудскими штампами.

Трагедия де ля Виллюше свидетельствует о том, что в реальной жизни в мошенничестве нет ничего очаровательного или романтического. Оно приносит беды и страдания.

Купон Карло и гамбургеры от дядюшки Сэма

Когда Карло Понци приехал в Соединенные Штаты в 1903 году, ему был всего двадцать один год. Подобно многим другим эмигрантам того времени, он испытывал нехватку денег (в кармане у него было около $2,5), но не испытывал нехватки в амбициях. К сожалению, его амбициям не всегда соответствовал должный уровень морали, поэтому Карло постоянно попадал в беду: его преследовали за подделку чеков или ловили на обсчете клиентов в бытность его работы официантом. Он провел несколько лет в тюрьмах Канады и США, а затем начал развивать свою бизнес-идею, связанную с продажей рекламы в известном деловом справочнике. Его идея потерпела крах, однако по своей сути была вполне стоящей — со временем она воплотилась в жизнь в виде справочника «Желтые страницы».

Не сработавшая в то время идея Карло тем не менее зародила в нем новый замысел. Когда некая испанская компания прислала ему запрос об условиях размещения информации в его каталоге, то приложила к письму так называемый международный ответный купон (International Reply Coupon, IRC), который предполагалось использовать при покупке американских марок для ответного письма. Раньше Карло никогда не видел IRC и заинтересовался ими. В определенный момент он понял, что эти купоны открывают немалые возможности.

После Первой мировой войны цена IRC в Италии в долларовом эквиваленте упала. Это означало, что IRC номиналом в один доллар можно было купить в Италии меньше чем за доллар. План Карло состоял из трех этапов и был прост:

1) отправить деньги за границу и купить на них международные ответные купоны;
2) обменять приобретенные купоны на марки в Соединенных Штатах;
3) продать марки на территории США и заработать прибыль.

Эта стратегия «купить дешево и продать дорого» была совершенно законной и представлялась вполне реализуемой.

Была лишь одна проблема: Карло нуждался в инвесторах. Он обратился к своим друзьям и коллегам, пообещав им 50-процентную прибыль в течение 45 дней в случае, если они инвестируют свои средства в его новую компанию под названием Securities Exchange Company. Некоторые люди вложили в компанию свои деньги и получили прибыль в оговоренные сроки. Распространившиеся слухи привлекали в компанию все больше инвесторов. К февралю 1920 года у Карло было уже $5000; менее чем через шесть месяцев он заработал миллионы. На пике процветания компании почти 30 000 жителей Бостона ежедневно вкладывали в нее $250 000.

Но была одна проблема.

Марки недороги. При миллионных прибылях от их продажи компания должна была нести огромные накладные расходы. Финансовый аналитик Кларенс Баррон рассчитал, что для поддержания операций компании на нужном уровне необходимо было продавать не менее 160 миллионов ответных купонов, однако всего в обращении находилось лишь 27 000. Дальнейшее расследование в почтовом ведомстве США подтвердило его подозрения: на самом деле IRC не покупались ни в США, ни за границей.

Мошенничество раскрылось. В ноябре того же года Карло Понци был приговорен к пяти годам тюрьмы за мошенничество в отношении почтового ведомства США, а термин «схема Понци» прочно обосновался в американской лексике.

Стратегия Понци была основана на двух факторах. Во-первых, он совершенно верно предположил, что многие из его инвесторов станут реинвестировать и основную сумму, и полученную прибыль. Это означало, что ему не нужно было выплачивать им реальные деньги. Во-вторых, он рассчитывал на постоянный приток денег от новых инвесторов, что позволяло ему рассчитаться с инвесторами, пришедшими ранее и решившими по каким-то причинам выйти из игры. Именно этот второй фактор — выплаты старым инвесторам за счет денег, поступающих от новых, — и является основой схемы Понци, которая зародилась на почтовых купонах Карло и совершенствовалась в многомиллиардных сделках Бернарда Мэдоффа на Уоллстрит.

Система Понци отличалась простотой и элегантностью. Автор не предлагал сложных финансовых схем, не рассказывал о чудесных научных изобретениях типа двигателей, в которых воспламеняется вода, и не обещал огромных богатств. Инвесторы, у которых в кармане было всего $10, могли инвестировать в компанию, обещавшую 50-процентную прибыль в течение 90 дней. Это звучало как лозунг великой американской мечты, поэтому люди тянулись к Понци. Это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. Это и не было правдой.

«Я с удовольствием заплачу тебе в четверг, если ты мне дашь свой гамбургер сегодня», — говорил Вимпи, персонаж комикса Макса Флейшера «Попай» («Рореуе»), популярного в 1930-е годы. Схема Понци питалась нашей извечной надеждой на то, что мы можем получить что-то сейчас, а заплатить за это потом (читай: «никогда»). Она полностью соответствует принятому в современной Америке предположению о том, что жизнь наших детей будет лучше, чем наша, а мы сами через неделю будем жить лучше, чем сегодня. Почему я должен беспокоиться о том, что в следующий четверг мне придется заплатить за сегодняшний гамбургер? К тому моменту я, конечно же, стану богаче... правда?

Это повальное увлечение мифологией иногда приводит к возникновению странных историй. Возьмем, к примеру, систему социального страхования США. Немногие в наши дни знают, что возраст выхода на пенсию в 65 лет был установлен более ста лет назад в Пруссии (предшественнице нынешней Германии) Отто фон Бисмарком. В то время гарантия пенсии по достижении 65 лет не представляла для правительства абсолютно никаких проблем: люди в 1880-х и 1890-х годах редко доживали до этого возраста. В наши дни, вследствие гораздо большей продолжительности жизни населения, подобные гарантии могут превратить государство будущего в банкрота.

Теоретически деньги, которые вы вкладываете в систему, представляют собой те же деньги, которые вы сможете в будущем получить от этой системы; но на практике эта схема не работает. Социальные отчисления из вашей зарплаты не работают на вас: они используются для выплат людям, начавшим делать свои вклады в систему много лет назад и достигшим к настоящему времени пенсионного возраста. На протяжении многих десятилетий эта система работала нормально, так как всегда находилось достаточное количество новых работников, делавших свои вклады в систему. Это позволяло осуществлять выплаты тем, кто мог на них претендовать по возрасту.

Постойте-ка... Это вам ничего не напоминает? Совершенно верно: то, что начиналось как благородный жест со стороны правительства, превратилось, пусть и не преднамеренно, в глобальную схему Понци, управляемую государством.

Почему мы любим мошенников?

Крах Мэдоффа вызвал в мире инвесторов шок, сравнимый с произведенным компанией Enron в 2001 году. Тот факт, что дела компании Madoff Investment Securities стали достоянием гласности всего через несколько недель после памятного обвала фондового рынка в сентябре 2008 года (подобно тому, как коллапс компании Enron наступил через несколько недель после террористических атак 11 сентября), способствовал серьезному осмыслению обществом происходящего. Конечно, велико искушение излить наш праведный гнев на провинившихся Берни Мэдоффа и Кена Лэя, однако полученный нами урок способен многому научить желающих многому научиться. Раскаяние, выраженное де ля Виллюше в письме брату (несмотря на его собственную невиновность в произошедшем), затрагивает в каждом из нас тайную струнку, которая тихо зазвучала, как только мы стали узнавать об обвале на рынке субпремиальных бумаг:

«Как мы могли попасться на эту удочку?»

Печальная правда в отношении мошенничества состоит в том, что в отличие от таких преступлений, как разбойное нападение, грабеж или убийство, это совершается с нашего согласия. Старая американская поговорка «танго танцуют вдвоем» справедлива и в данном случае.

Облигации, спрятанные ЦРУ в пещерах в 1940-х годах и предназначенные для финансирования борьбы Чан Кайши против коммунистов... Тропические острова, которые можно приобрести в собственность... Выгодные контракты на поставку контейнеров для сельскохозяйственных удобрений... Библиотека из 250 старых и неизвестных фильмов, которые никогда раньше не выходили на VHS или DVD...

Всем этим инвестиционным проектам присущи две общие черты: 1) они являются выдумкой от первого до последнего слова: ни один из них не существует и никогда не существовал; 2) в свое время нашлось достаточно разумных и богатых инвесторов, которые в них поверили.

Каким образом создаются такие аферы, скорее напоминающие культ? Для начала каждая из них содержит предложение, которое напрямую затрагивает расплывчатые и туманные фантазии множества людей и дает понять, что эти фантазии находятся в пределах досягаемости. Они рисуют картину, позволяющую людям увидеть то, что они хотят видеть. Люди проецируют свои желания на многообещающую историю, которая придает форму их фантазиям, связанным с магическим обогащением. По сути, нас обманывает не мошенник, а мы сами, руководимые импульсом притворства — того самого, что побуждает нас покупать вещи, которые мы не можем себе позволить, за деньги, которых у нас нет.

Рынок высоких технологий конца 1990-х нельзя считать мошенничеством в чистом виде, однако его бурное развитие и связанный с этим ажиотаж повлекли за собой массовое искажение видения; поведение инвесторов во многом напоминало действия тех, кто потерял свои состояния в афере Карло Понци сто лет назад. Подпитываемое взрывообразным ростом повсеместной финансовой наивности, буйство рынка высоких технологий быстро превратилось в саморазвивающуюся игру, участники которой активно обманывали самих себя.

Мошенничества в области инвестиций распространились настолько, что Североамериканская ассоциация администраторов рынка ценных бумаг (North American Securities Administrators Association, NASAA), организация, которая объединяет представителей нескольких государств, осуществляющих надзор в области ценных бумаг, начала регулярно выпускать список 10 крупнейших инвестиционных мошеннических схем. В 1987 году NASA А впервые подсчитала количество денег, отданных инвестиционным мошенникам: эта сумма составляла $40 миллиардов в год. Сегодня же, по данным ФБР, одни только мошеннические схемы в области страхования в США отнимают у инвесторов более $40 миллиардов ежегодно. Несмотря на огромное количество публикаций по этому вопросу и возросшую финансовую грамотность населения, финансовые пирамиды и схемы Понци (такие, как продажа флоридских болот³) и якобы «горячие» предложения тех или иных акций до сих пор находят себе инвесторов.

Чему бы жизнь нас ни учила, но сердце верит в чудеса... Почему? Все дело в том, что басни удачливых мошенников вторят обнадеживающим историям, которыми мы охотно потчуем сами себя. Мошенники умеют добиться своего, потому что говорят нам то, что мы хотим услышать.

Наше уязвимое мышление

Как мы уже выяснили, нам свойственно делать определенные ошибки в области финансов, и эти ошибки связаны не только с законными инвестициями или бизнес-возможностями. Та же неврологическая слабость, которая делает нас уязвимыми перед лицом «ограниченного предложения революционных новинок», заставляет нас верить в сказочные истории о старых облигациях, спрятанных ЦРУ в далеких пещерах.

Предлобная кора — зона мозга, в которой принимаются логичные и взвешенные решения, — представляет идеальный ресурс для противодействия мошенническим предложениям. К сожалению, мы крайне редко консультируемся с нашим рациональным мозгом. Мошенники предлагают быструю и большую прибыль, апеллируя к нашей лимбической системе, так что мы не успеваем задействовать свое логическое, ориентированное на длительную перспективу мышление. Возбужденные обещаниями высокой прибыли, мы не реагируем на предупредительные сигналы, подаваемые неокортексом. Американскому менталитету присуще желание быстрого обогащения; здесь никто не хочет упускать новые и интересные возможности.

Так как для развития более сложных функций предлобной коры требуется определенное время, а с возрастом количество времени, необходимого для реакции, возрастает, то воздействию эмоционально насыщенных мошеннических предложений в наибольшей степени подвержены либо очень молодые, либо пожилые люди. Дети падки на рекламу, предлагающую конфеты, игры и развлечения. Пожилые люди часто соблазняются предложениями недооцененных акций, фальшивых кондоминиумов или услуг подставных благотворительных организаций. Увеличение среднего возраста жителей США послужило одной из причин быстрого развития рынка мошеннических действий.

Потребность в вере

В ходе изучения коллекции древностей в 2002 году французский исследователь сделал открытие, потрясшее весь мир. Ученый, специалист в области древних языков, нашел склеп, а в нем — урну из известняка, обычно использовавшуюся в древнем Иерусалиме для хранения человеческих останков. На урне были начертаны слова: «Иаков, сын Иосифа, брат Иисуса».

Новый Завет несколько раз упоминает о том, что у Иисуса был брат, ставший после распятия Иисуса предводителем растущего христианского движения в Иерусалиме. Урна являла наиболее убедительное (из когда-либо найденных) физическое подтверждение действительного существования Иисуса — разумеется, ее находка вызвала возбуждение мирового масштаба. Люди тысячами стекались в Торонто, где была выставлена урна, а христианские организации по всему миру праздновали обретение этого неопровержимого доказательства реального существования Иисуса.

Единственная проблема заключалась в том, что урна была подделкой, как оказалось, одной из целого ряда фальшивых «исторических» артефактов, созданных развитой глобальной мошеннической сетью, которая зарабатывала миллионы долларов и обманывала музейных экспертов на протяжении добрых двадцати лет. Как так получилось, что опытные эксперты и коллекционеры позволяли себя планомерно дурачить на протяжении двух десятилетий? Отчасти этому благоприятствовала бессознательная глубокая потребность людей в неопровержимом доказательстве жизни Иисуса на земле.

У каждого человека, независимо от возраста, опыта, интеллектуальных способностей и т. п., есть мощная потребность, которую можно обозначить как потребность в вере. Иногда она не имеет ничего общего с религией: это простой и чистый человеческий импульс, знакомый каждому из нас с раннего детства. В глубине души каждый из нас хотел бы верить в Санта-Клауса, доброго старичка, приносящего нам в подарок то, чего мы желаем. И неважно, насколько смышлеными мы становимся с возрастом. Мы все, как в детстве, надеемся найти лампу Аладдина, с помощью которой сможем вызвать джинна, способного исполнить наши самые сокровенные желания.

Мошенники добиваются своего только потому, что нам свойственно попадать под власть магических сил, обещающих нам несметные богатства, сулящих уникальные возможности, доступные лишь избранным. Нашего опыта и образования не всегда бывает достаточно для того, чтобы преодолеть внутреннюю потребность в вере во что-то слишком хорошее для того, чтобы быть правдой. Вот почему даже умудренные опытом корифеи с Уолл-стрит подвержены влиянию мошенников в той же степени, что и инвесторы со значительно меньшим профессиональным стажем. Люди остаются людьми. Так было и так будет всегда.

Необходимость доказательства нашей ценности

«Я не уверен, что вы сможете воспользоваться возможностью, о которой я собираюсь вам рассказать. Но если она вам по силам, то это может стать сделкой всей вашей жизни. Смогли бы вы собрать нужную сумму денег, если потребуется?»
«Возможно, нам стоит еще раз рассмотреть все цифры, потому что вы, вероятно, не понимаете сути программы. Толковые люди узнали о ней много лет назад».

Это реальные шедевры коммуникативного искусства мошенников. Они олицетворяют собой отточенный до мелочей способ, с помощью которого артистичные аферисты волнуют нашу чувствительную струну — необходимость высокой самооценки.

Большинство профессиональных мошенников умеют отлично «читать» людей и отлично знают, как обхаживать тех из нас, самооценка которых повышается в случаях, когда они могут позволить себе любые продукты или инвестиции. Сомнение в собственных силах и ощущение опасности часто свойственны людям, покупающим больше, чем они могут себе позволить. Таким людям хочется нравиться другим и быть любимыми ими. По этой причине они могут испытывать смущение в ситуациях, связанных с деньгами. К примеру, они не осмеливаются сказать своему брокеру о том, что не располагают достаточным количеством денег, чтобы последовать его рекомендациям. Вместо этого они пускаются на поиски финансов, едва закончив разговор с брокером. Такие люди легко попадаются и на провокации продавцов, выказывающих сомнение в их платежеспособности.

Некоторые инвесторы начинают вкладывать деньги лишь потому, что боятся показаться глупыми. Разговорчивый и «компетентный» продавец способен вызвать у покупателя чувство смущения, которое переходит в желание компенсировать свое невежество или несоответствие ситуации — а в результате, и в согласие следовать советам продавца.

Продавцы играют на вашей алчности и страхе. Они способны вызвать у вас как минимум смущение в случаях, когда вы не в состоянии выложить требуемую сумму денег. Если вы мужчина, то ваше желание посоветоваться с супругой, адвокатом или инвестиционным консультантом трактуется как выражение вашей неадекватности: «Кто в вашей семье глава? Вы производите впечатление человека, способного принять самостоятельное решение».

Если вы проявляете твердость, профессиональный мошенник сочувственно предполагает, что, возможно, ваше несогласие основано на непонимании всей элегантности и простоты предложения: если вы решите еще раз ознакомиться с цифрами (корректно вдалбливает он вам, словно умственно отсталому), то вы поймете суть предложения. А затем, спекулируя на вашей алчности, он объявит о срочности, давая понять, что если вы не примете правильное решение прямо сейчас, то «ваш поезд ушел».

Потребность в избранности

Одна моя клиентка, молодая дама, однажды услышала о крайне успешном инвесторе и загорелась желанием стать его клиенткой. Посетив его офис, она невероятно впечатлилась роскошью и техническим оснащением. С первых минут встречи ее захлестнула волна благодарности инвестору за то, что он согласился рассматривать ее в качестве клиента и позволил ей, как выразился он сам, «играть с деньгами в толковые игры».

Лишь позднее она осознала, что предпочла игнорировать несколько отчетливых предупредительных сигналов. Если бы она внимательно ознакомилась с имеющейся информацией, то поняла бы, что этот «специалист по прорывным инвестициям» не был никоим образом связан с брокерской компанией, о которой упоминал в разговоре, и что, по сути, его успехи в области инвестиций не были столь уж великими. Предупредительные сигналы могли бы развеять ее первоначальные иллюзии, которые стоили ей $28 000.

Доступ к инсайдерской информации часто кажется нам особенно привлекательным. Он создает у нас ощущение избранности и принадлежности к элите. Люди, которым присуща скрытая (а порой и не очень) страсть к демонстрации своей исключительности, часто принимают решения из желания стать избранным, а не исключенным из узкого круга. Некоторые инвестиционные схемы эксплуатируют веру в то, что люди со значительными средствами имеют доступ к инвестиционным возможностям, недоступным для других. Этот миф о привилегированных узких кругах часто упоминает секретные банковские системы и тайные узы таинственной власти и говорит об избранности и возможности участвовать в сделках, доступных только богатым. «Большие люди с Уолл-стрит не хотят, чтобы такие люди, как мы с вами, знали о такого рода сделках».

Инвесторы, попадающие в ловушку, верят в свою способность заработать деньги на «горячих» сделках, предназначенных для крупных игроков. Когда мастер мошенничества предлагает им шанс войти в узкий круг, то апеллирует одновременно к алчности и «исключительности» своих собеседников.

Те в свою очередь успешно подыгрывают, приходя в приподнятое состояние духа, так как осознают свою «избранность». Позже они убеждаются, что действительно были избраны, — к сожалению, совсем для иной цели.

Потребность в принадлежности

Моя клиентка по имени Мелани возбужденно рассказывала мне о «горящем предложении», связанном со слухами о грядущем поглощении одной компании другой. Ее монолог звучал примерно так:

«Судьба любит меня. Если я выиграю, несмотря на все препятствия, значит, судьба ко мне действительно благосклонна. Я переполнена восхитительными фантазиями. А когда я выигрываю, то чувствую себя очень умной, даже если это случилось лишь благодаря стечению обстоятельств. Когда я ставлю на правильную команду, то начинаю анализировать свою стратегию и причины, побудившие меня принять такое решение. Если у меня все получится, я перестану жить однообразной жизнью и займусь спортивными прогнозами или стану рыночным гуру. Главное — поставить на правильную команду и не вложиться в убыточные акции».

Мелани всю свою жизнь создавала «семьи», которые компенсировали для нее отсутствие связей и единства в собственной разрозненной семье. Когда Мелани была ребенком, то ощущала недостаток эмоционального участия со стороны своих родителей. Вследствие своей уязвимости и чувствительности Мелани стала особенно восприимчива к проявлениям привязанности, одобрения, любви. К сожалению, в своей семье она ничего подобного не находила.

Став взрослой, она добилась признания и тесных взаимоотношений с помощью азартных игр и работы на фондовом рынке. Если акции росли в цене, то группа людей, сведенных вместе брокером, получала свой выигрыш. Если же дела шли не так хорошо, то Мелани все равно могла наслаждаться окружением приятных ей людей. Для нее это было важнее, чем деньги, которые она зарабатывала. Сама она говорила так: «Мы чем-то похожи на группу альпинистов, покоряющих вершину. Мы собираемся вместе по понедельникам и, если нам везет, празднуем нашу победу: это общее дело».

¹ В июне 2009 года Мэдофф был приговорен к 150 годам тюремного заключения. Прим. перев.

² «Афера» (The Sting), фильм 1973 года с участием Роберта Рэдфорда и Пола Ньюмена. «Одиннадцать друзей Оушена» (Oceans Eleven) — первый (2001 г.) фильм из трилогии с участием Джорджа Клуни, Брэда Питта и Джулии Робертс. Прим. перев.

³ Распространенный вид мошенничества. Мошенники продают клиентам заболоченные участки земли, не имеющие реальной ценности, убеждая в возможности их освоения. Прим. перев.