Социальное партнерство по-американски

Источник: Washington ProFile

Дэвід Вогел (David Vogel), профессор бизнес-этики в Haas School of Business, University of California, Berkeley. Автор книги "Рынок для Добродетели: Потенциал и Границы Корпоративной Социальной Ответственности" (The Market For Virtue: The Potential And Limits Of Corporate Social Responsibility).

Вопрос: Более трех десятилетий назад экономист Милтон Фридман заявил, что главной социальной ответственностью бизнеса является рост прибылей. Он также предсказывал, что социально-ориентированные компании будут менее успешны на рынке. Насколько оправдался его прогноз?

Вогел: Я не уверен, что Фридман когда-то говорил, что более социально ответственные компании будут менее прибыльными, чем менее социально ответственные. Был ли он неправ? Я считаю, что более социально-ответственное ведение бизнеса для некоторых компаний стало сравнительным преимуществом, а другие компании являются более рентабельными в результате менее социально-ответственного введения дел.

Вопрос: Социальная ответственность бизнеса распространяется на множество сфер: условия труда, права человека, охрана окружающей среды и т.д. Где заметен наибольший прогресс?

Вогел: Невозможно сделать общее заключение. Все зависит от отдельных компаний и секторов экономики. Например, что касается трудовых стандартов в текстильном производстве, то видно умеренное улучшение условий труда на предприятиях, поставляющих продукцию западным компаниям. Что касается экологически-приемлемой практики в бизнесе, то бизнесы в индустриально развитых странах стали больше беспокоиться о своем воздействии на окружающую среду. Что касается коррупции в бизнесе, то больших прорывов в этой области не наблюдается. В сфере защиты прав человека, некоторые корпорации продолжают, фактически, являться соучастниками нарушений этих прав, в то время как другие пытаются вести себя более ответственно. То есть, картина получается смешанная.

Вопрос: Критики идеологии социальной ответственности бизнеса часто указывают, что многие фирмы просто-напросто совершенствуют свой PR и рекламу, а не вносят существенных изменений в деловую практику. Существуют ли какие-то "теневые" стороны роста внимания потребителей и средств массовой информации к теме корпоративной социальной ответственности?

Вогел: Я бы не сказал, что в этом деле есть какая-то "теневая" сторона. Благодаря этому, некоторые компании приобрели лучший имидж, но я не считаю, что это так уж плохо. Я не вижу серьезных признаков того, что в результате повышения интереса к социальной ответственности бизнеса, общество оказалось менее заинтересованным в том, чтобы государство более эффективно регулировало эту сферу. Люди, которых заботит социальная ответственность бизнеса, также поддерживают и государственное регулирование.

Вопрос: Вы считаете, что социальная ответственность бизнеса дает, в целом, позитивные результаты?

Вогел: Да, я так считаю. Однако некоторые сторонники корпоративной социальной ответственности, как и некоторые компании, считают, что произвольные действия корпораций могут стать эффективным заменителем системы государственного контроля. Я думаю, что если внимание будут сконцентрировано на оценках поведения каких-то фирм, а не на государственной политике в этой сфере, это может оказать негативное влияние на ситуацию.

Вопрос: В странах Европы власти намного более активно, чем в США, практикуют регулирование в сферах прав потребителей и охраны окружающей среды. Почему Европа так активна?

Вогел: Организации, защищающие права потребителей или окружающую среду, обладают большим влиянием в Европе, чем в США. Кроме того, европейские потребители демонстрируют более высокую степень озабоченности подобными вопросами, чем американцы. Этот фактор имеет большое значение. Кроме того, нынешняя республиканская Администрация США и Конгресс, который до недавних пор также контролировали республиканцы, до последнего времени успешно сопротивлялись ужесточению стандартов государственного регулирования.

Вопрос: Почему европейские потребители более озабочены, чем американские?

Вогел: В Европе люди более встревожены ошибками, произошедшими в результате сбоев системы регулирования. То есть, там наличествует больший уровень скептицизма относительно существующих государственных норм и стандартов, чем в США. Двадцать пять лет назад, дела обстояли наоборот. Подобные настроения имеют обыкновение меняться со временем.

В США если изменения и произойдут, то они будут весьма скромными. Можно ожидать некоторого ужесточения регулирования бизнес-сферы, особенно если президентом США станет представитель Демократической партии. Однако я не склонен ожидать особых изменений в этом направлении в ближайшем будущем — американское общество пока не демонстрирует особого желания провести подобные реформы. Единственным исключением можно считать борьбу с глобальным потеплением.

Вопрос: Однако экономика ныне глобализирована. Если в Европе произойдут какие-то изменения, то можно ли ожидать аналогичных процессов в США — например, усиления госконтроля или саморегулирования американского бизнеса?

Вогел: Компании, действующие в глобальном масштабе, зависят от доступа к европейским рынкам. Они таким образом адаптируют свою политику, чтобы она соответствовала требованиям Европейского Союза. Этот процесс обусловлен размерами европейского рынка и тем, что европейские стандарты более жесткие, чем американские. Этот процесс будет продолжаться, вне зависимости от того, что будут делать власти США.

Вопрос: Возможно ли, что в Европе маятник качнется в другую сторону — европейцы начнут противостоять против усиления государственного регулирования?

Вогел: Несколько лет назад были заметны некоторые признаки подобного. Однако принятие фундаментального закона REACH (изменил правила регулирования сертификации химикатов, используемых при производстве товаров народного потребления в странах Европейского Союза — Washington ProFile) и усиление движения по борьбе с глобальным изменением климата показывает, что европейцы продолжают выступать за укрепление регулирующих механизмов. Мне кажется, что Европейский Союз гордится своей позиции органа, создающего мировые стандарты регулирования. Поэтому маловероятно, что маятник пойдет в обратном направлении.

Вопрос: Кто больше выигрывает в результате усиления социальной ответственности бизнеса — сам бизнес или общество?

Вогел: Где-то выиграли корпорации, где-то улучшение корпоративных практик пошло на благо общества. В обоих случаях, результаты подобных действий не были значительными. В большинстве случаев, выигрыши были скромными, но все-таки заметными.

Вопрос: Как может складываться ситуация в будущем?

Вогел: Я не считаю, что движение за социальную ответственность бизнеса может решить какие-то важные общественные или экологические проблемы. Однако оно может способствовать ведению более полезной для общества коммерческой деятельности, побуждая отдельные фирмы искать возможности для совершенствования определенных социальных и экологических практик.

Возможно, что неспособность частного сектора в некоторых случаях решать социальные проблемы путем реализации добровольных программ, заставит людей задуматься о роли государства, и прийти к выводу, что государственное регулирование бизнеса остается необходимым.