Бизнес и общество: брак по расчету?

Автор: Людмила Савицкая, журнал "Управление компанией" (Издается в Украине) (№7, 2007)

Внести полную ясность в вопрос корпоративной социальной ответственности, пожалуй, едва ли возможно. Хотя бы потому, что нередко для общества — это одно, а для бизнеса — другое. Почему же достичь взаимопонимания в сфере КСО так сложно? Кто вовлечен в эту сферу, и кто здесь основные игроки? Каковы их взаимоотношения, и какое все это имеет значение для формирования баланса власти между обществом и бизнесом?

На вопросы нашего издания о современном состоянии КСО отвечает консультант Каролина Винделл, одним из основных направлений деятельности которой является корпоративная социальная ответственность.

«Управление компанией»: Можно ли все-таки расставить все точки над «i» в вопросе «что такое кор­поративная социальная ответственность?»

Каролина Винделл: Идея социальной ответственности бизнеса вошла в моду в середине 90-х под различными «этикетками» — такими как «устойчивое развитие», «корпоративное гражданство», «корпоративная филантропия», но чаще всего использовалась формулировка «корпоративная социальная ответственность» (КСО). Современная экспансия КСО — это как бы результат длительных дискуссий о взаимоотношениях бизнеса и общества, которые, в сущности, сводятся к тому, что дело компаний — не только эффективно вести бизнес и получать прибыль, но и создавать некую ценность для общества в целом. Таким образом, лозунг Милтона Фридмана «дело бизнеса — это бизнес» (the business of business is business), сформулированный им в 1962 году в книге «Капитализм и свобода», сегодня поставлен под сомнение.

Все это время исследователи, люди бизнеса, политики, представители гражданского общества пытаются найти четкое определение КСО, но такого определения не было и нет. Интерпретация КСО зависит и от географического контекста, и от толкования идеи разными группами игроков. Так, в Швеции под корпоративной социальной ответственностью подразумевают то, как ведут себя транснациональные корпорации страны в государствах «третьего мира». А в соседней Дании, стране с таким же уровнем социального благосостояния, КСО трактуют, в основном, с позиций внутреннего рынка труда — как организации подходят к найму представителей меньшинств и людей с ограниченными физическими возможностями.

Если же говорить в общих чертах, КСО — это воздействие, оказываемое корпорацией на природу и условия жизни людей в местном и глобальном сообществах.

Каролина Винделл (Karolina Windell) PhD, специалист подразделения по исследованию бизнеса Упсальского университета (Швеция). Консультант, исследователь в компании Ramböll Management. Соавтор книги «Managing Corporate Social Responsibility In Action» (2007).

«УК»: Кто основные игроки на «поле КСО», каковы их действия и взаимоотношения?

К.В.: Распространение концепции КСО — это процесс взаимодействия различных игроков, у которых разные интересы и цели. В одних случаях эти отношения формальные и прямые, в других — неофициальные и опосредованные. Деятельность в рамках КСО какой-то группы игроков открывает возможности для участия в подобных инициативах новой группы и т.д. Все они как бы усиливают действия друг друга, стимулируя распространение идеи. Но при этом каждый по-своему интерпретирует КСО, что нередко вызывает конфликты между ними. Поэтому разные группы и прилагают немалые усилия, чтобы наполнить КСО смыслом, который как нельзя лучше отражал бы их интересы.

Сегодня эти игроки представляют самые разные общественные сферы. Это правительства, торговые ассоциации, бизнес-сети, учреждения, занимающиеся сертификацией и стандартизацией, общественные организации, инвестиционные банки, юридические фирмы… Перечень их действий на этом поле тоже может быть чуть ли не бесконечным. Тут и стандарты КСО, и своды рекомендаций, и учебные пособия, и семинары, и конференции и пр. и пр. Корпорации издают отчеты по КСО, разрабатывают соответствующую внутреннюю политику, создают специальные подразделения.

То, что компании взяли КСО на вооружение, с одной стороны, означает реакцию на все нарастающее давление со стороны общества, с другой — является способом саморегулирования отраслей (дабы потом не пришлось подчиняться нормам, навязанным извне).

«УК»: Какие регуляторные инициативы, на ваш взгляд, наиболее действенны?

К.В.: Очень большую роль в продвижении идеи КСО сыграли UN Global Compact и инициатива Европейской комиссии. Но при этом было бы заблуждением считать, что их вклад оказался решающим. Скорее, они создали возможности, благодаря которым другие игроки смогли или признать идею КСО или расширить свое участие на этом попри­ще. Конечно, многие критически настроенные аналитики утверждают, что для компаний участие в подобных инициативах — это не более чем PR. То есть в этом плане результативность таких инициатив оценить непросто. Ясно лишь одно — благодаря им внимание к вопросам КСО во всем мире существенно возросло.

«УК»: А как реализация идеи КСО может по­влиять на баланс власти между обществом и бизнесом?

К.В.: Я уже говорила, что идея КСО появилась на свет как продукт многолетнего обсуждения взаимоотношений между бизнесом и обществом. Пока очевидно только одно — дискуссии на эту тему становятся все более масштабными. И в них доминируют две полярные точки ­зрения. Одни эксперты высказывают такие опасения: популя­ри­зация идеи КСО означает, что в будущем корпорации возьмут на себя еще больше ответственнос­ти, в том числе и в сферах, которые сейчас находятся в ведении государственных органов, то есть баланс власти сместится в пользу бизнеса — корпорации как бы станут над обществом. Сторонники этого взгляда предлагают ограничить КСО рамками от­ветственного ведения бизнеса и этичных взаимо­отношений с персоналом. Другие специалисты утверждают, что реальная власть корпораций и так уже достаточно сильна (скажем, бюджеты иных компаний пре­вышают ВВП некоторых стран, где они ведут свою деятельность), и поэтому они обязаны рас­ширить сферу своей социальной ответ­ственности.

«УК»: В адрес корпораций часто раздаются упреки, что их вклад в позитивные социальные изменения не существенен. Справедливо ли это?

К.В.: Может и так, но не думаю, что вообще стоит обсуждать этот вопрос. По большому счету, едва ли кор­порации когда-то согласятся с тем, что в первую очередь им нужно заниматься совершенствованием общества, а не той деятельностью, ради которой они создавались. Правда, в Европе уже появляются так называемые «социальные предприятия». Они могут быть коммерческими, но при этом изначально основываются с целью активного участия в социальных изменениях.

«УК»: Какую компанию вы назвали бы образцом полноценного воплощения идеи КСО?

К.В.: Конкретную компанию назвать не могу. Но самых больших подвижек на этом поприще достигли корпорации, представляющие отрасли, наиболее уязвимые для критики (к примеру, химическая промышленность, нефтедобыча). Просто они раньше других взяли на вооружение идею КСО.

«УК»: Как вы считаете, может ли КСО стать для компаний точкой стратегической дифференци­ации?

К.В.: Сложно сказать, что это так. Например, в Швеции все больше и больше компаний различными способами заявляют о своей социальной ответственности. Да, возможно, некоторые из них при этом преследуют цель стратегической дифференциации, но все же для большинства крупных корпораций КСО — это в первую очередь нечто естественное.