Конец алхимии: деньги, банки и будущее глобальной экономики
Источник: Kyivstar Business HUB
Анализируя состояние современной экономики как накануне глобального финансового кризиса 2000-го, так и в годы после рецессии, британский экономист Мервин Кинг (Mervyn King) в своей книге "Конец алхимии: деньги, банки и будущее глобальной экономики" (The End of Alchemy: Money, Banking, and the Future of the Global Economy) приходит к заключению: бизнес-модель банковской системы нежизнеспособна по своей сути. Вопреки ожиданиям, она не является надежным способом создания денег, или финансовой алхимией, а, напротив, представляет собой наиболее слабое, взрывоопасное звено рыночной экономики. Автор размышляет о том, почему так произошло и как следует изменить подход к управлению финансовой сферой.
Рейтинги:
- Книга получила положительный отзыв The Financial Times.
- Издание рекомендует Генри Киссинджер, известный американский государственный деятель.
- Экономист и на протяжении 18 лет глава Федеральной резервной системы США Алан Гриспен считает эту книгу обязательной к прочтению.
«Это было лучшее из всех времен — это было худшее из всех времен; это был век мудрости — это был век глупости», — так, используя начальный абзац «Повести о двух городах» Чарльза Диккенса, автор характеризует последние 20 лет современной истории. «Лучшее» — это беспрецедентный экономический рост и стабильность, «худшее» — второй по силе банковский кризис, разразившийся в промышленно развитых странах и, по сути, похоронивший надежды на устойчивое благополучие.
Но в чем первопричина кризиса? В действиях отдельных институтов, в изначально неправильных допущениях, которыми руководствовались возглавлявшие их люди? В непомерной алчности последних? Или же в изъянах самой системы? Размышляя на эту тему, Мервин Кинг пишет: «Со времени финансового кризиса 2007-2008 годов многие стали играть в игру «Кто виноват?». Однако обвиняя отдельных людей, мы впадаем в заблуждение относительно того, что, наказав нескольких или даже многих, мы сможем предотвратить очередной кризис».
Однако на самом деле, по мнению автора, причина кризиса — в изъянах системы, а не в некомпетентности или жадности политиков и банкиров (пусть некоторым из них и присущи эти качества). И во всеобщем непонимании того, как функционирует мировая экономика. Кризис стал результатом коллективной неспособности управлять взаимоотношениями между финансами и капиталистической системой.
Кинг выделяет три наиболее важных эксперимента, нацеленных на совершенствование управления деньгами, валютным курсом и банковской системой. В рамках первого — с целью снижения и стабилизации инфляции была значительно расширена сфера автономии центральных банков. Второй опыт был направлен на обеспечение более свободного движения капитала между странами и способствование переходу к фиксированному валютному курсу как в Европе, так и в некоторых развивающихся странах, в первую очередь в Китае. И, наконец, целью третьего стало устранение регулирования банковской деятельности, что, как ожидалось, должно было стимулировать конкуренцию и упрочить стабильность банковской системы. Банки получили возможность разрабатывать инновационные продукты, осваивать новые регионы, увеличиваться в масштабах.
По словам автора, лучше всего суть этих опытов раскрывают их итоги, которые он определяет как «хорошее», «плохое» и «отвратительное».
«Хорошее». Это определение относится к периоду великой стабильности, продолжавшемуся с 1990 по 2007 год. Реализация идей независимости центробанков и таргетирования инфляции распространилась на более чем 30 стран. В итоге уровень инфляции существенно снизился.
«Плохое». Так автор называет рост уровня задолженности, обусловленный отходом от гибкого валютного курса в Европе и в ряде развивающихся экономик, что повлекло за собой перекос торгового баланса. Одни страны накапливали капитал, другим приходилось привлекать заемные средства, чтобы перекрыть свой платежный дефицит. В итоге процентные ставки на мировом фондовом рынке стали снижаться, а затем стала расти стоимость активов, особенно недвижимости. Соответственно, люди стали брать больше кредитов. В период между 1986 и 2006 годами суммарный объем задолженности домохозяйств увеличился в США с 70% от суммы их совокупного дохода до 120%, а в Великобритании — с 90 до 140%.
«Отвратительное». Таким, по мнению Кинга, стал итог формирования крайне неустойчивой банковской системы. Все более свободное толкование положений принятого в 1933-м закона Гласса — Стиголла, запрещавшего коммерческим банкам заниматься инвестиционной деятельностью, достигло кульминации в 1999-м. Принятый тогда закон Гремма — Лича — Блайли избавил банковский сектор от всех еще имеющихся на тот момент ограничений. Банки быстро диверсифицировались и расширяли объемы своей деятельности. Также стремительно набирала обороты торговля новыми, безмерно сложными финансовыми продуктами. При этом деятельность отдельных игроков переплелась настолько тесно, что сложности у одного моментально породили бы проблемы у всех.
Таким образом, вместо предполагаемого распределения риска произошло его усугубление. А финансируя кредитные операции, банки все меньше полагались на собственные средства и все больше на заемные. Леверидж — отношение совокупных активов либо пассивов к собственному капиталу — достиг беспрецедентно высокого уровня. Накануне кризиса 2008-го во многих коммерческих банках коэффициент левериджа превысил 30, а для ряда инвестиционных банков этот показатель составил от 40 до 50. Хотя, как отмечается в книге, уже при значении 25 достаточно снижения средней стоимости активов на 4%, чтобы обнулить весь акционерный капитал и лишить банк способности обслуживать свой долг.
В 2008-м «отвратительное» взяло верх над «плохим», заставив его покончить с «хорошим». Грянула финансовая катастрофа, ставшая, по большому счету, итогом провала всех трех экспериментов. При этом вначале изъяны, присущие этим экономическим опытам, были вовсе не очевидны. Напротив, в течение 1990-х обуздание инфляции, серьезно подорвавшей рыночные экономики в 1970-е, привело к долгожданной макроэкономической стабильности.
Великая стабильность, или великая модернизация, — так этот период иногда называли в США — стала расцениваться как подтверждение триумфа монетарной политики. При этом даже если политики и осознавали проблемы, заложенные в экспериментах, о которых идет речь, казалось, они были бессильны внести коррективы. Несмотря на то что время от времени такие организации, как МВФ, и нарекали на «глобальный дисбаланс», никто даже не собирался стимулировать отдельные страны что-либо предпринять. Более того, если бы какое-то государство решило поплыть против течения снижающихся процентных ставок, оно собственноручно создало бы для себя проблемы в виде падения экономического роста и возрастания безработицы. В общем, мир полным ходом играл в игру, результат у которой мог быть только один — проигрыш для всех.
Дилемма заключенного ˅
Автор неоднократно обращается к понятию «дилемма заключенного». Ее суть заключается в том, что действия, являющиеся рациональными с точки зрения отдельных игроков — в данном случае предавать друг друга, а не сотрудничать, — вместе приводят к наихудшему для них результату — максимальному тюремного сроку. Аналогичная ситуация наблюдалась и накануне кризиса 2007—2008 годов в банковской сфере.
«Видя в Дике Фулде, экс-гендиректоре Lehman Brothers, или Фреде Гудвине, бывшем руководителе Royal Bank of Scotland, негодяев, подорвавших основы нашей финансовой системы, мы создаем карикатуру, которая, возможно, удовлетворит наше желание назвать виновных, но при этом ни в коей мере не поможет понять, почему так много людей, банков и стран принимали в корне неверные решения», — пишет Мервин Кинг.
Все основные участники этой драмы вели себя так, как их стимулировала система. По отдельности они действовали рационально, совершая шаги, которые в наибольшей степени отвечали их интересам, но поскольку в силу разных обстоятельств они не могли сотрудничать друг с другом, то в итоге катастрофически ухудшили свою ситуацию. Банки могли бы отказаться от кредитных операций, сопряженных с высоким риском, прекратить покупать деривативы и снизить значение коэффициента левериджа, но при этом в краткосрочной перспективе их прибыль оказалась бы ниже, чем у конкурентов. Поэтому, даже в полной степени осознавая все риски, было гораздо безопаснее вести себя, как все.
Очень хорошо суть этой ситуации раскрыл Чарльз Принс, бывший гендиректор Сitigroup, в свое время крупнейшего банка мира. Незадолго до кризиса Принс сказал: «Пока играет музыка, мы должны танцевать — и мы все еще танцуем».
«Хотя с позиций сегодняшнего дня кажется очевидным, что кризис можно было предотвратить, совершив набор определенных действий, на тот момент ни у кого не было никаких стимулов их совершать», — отмечает автор.
Впрочем, ситуация 2007-2008 годов не уникальна. На протяжении ХІХ и ХХ веков банковские кризисы в США и Великобритании случались примерно раз в десятилетие. Один из первых кризисов, грянувший в Великобритании в 1825 году, во многом схож с недавними событиями. Сюжет этой истории развивался так: быстрое увеличение объемов кредитования, бум на фондовом рынке, коллапс банковской системы, обеспокоенность по поводу взаимозависимости банков, отсутствие действенного регулирования, официальное приобретение гособлигаций и резкое вмешательство Bank of England, предоставившего займы банкам, которые оказались в наиболее отчаянном положении.
Пять основных мыслей:
- Экономическое благополучие периода великой стабильности не было стойким по своей природе.
- Бесполезно искать причины кризиса в действиях отдельных институтов или лиц. Все они действовали так, как их стимулировала существующая система.
- В основе хрупкости современной финансовой системы — ее безмерно возросшая значимость. Увеличение масштаба банковской системы стимулирует банки идти на еще больший риск. Все большее распространение трейдинга влечет за собой размывание этических стандартов.
- Современная экономика характеризуется радикальной неопределенностью. В таких условиях сложные математические модели могут вводить в заблуждение, зачастую гораздо рациональнее — полагаться на здравый смысл.
- Чтобы предотвратить повторение глобального финансового кризиса, необходимо изменить поведение всех игроков банковской системы. Для этого Центробанк должен превратиться из кредитора последней инстанции в универсального ростовщика.
Стоит задуматься:
- Проявляется ли дилемма заключенного при взаимодействии подразделений организации?
- Каково соотношение собственных и заемных средств у вашей компании?
- Эффективны ли те математические модели, которые вы используете для принятия решений?
Cледует сделать:
- Создать систему стимулов, способную минимизировать проявление дилеммы заключенного.
- Продумать свои шаги на случай, если в ближайшее время произойдет новый финансовый кризис.
- Определить, в каких ситуациях стоит руководствоваться здравым смыслом, а не опираться на расчеты.
|
